Ілияс Жансүгіров / Ильяс Джансугуров

http://coollib.com/b/231914/read
М. К. Луконин — перевел в 1934-35 годах много стихотворений Ильяса

СТИХИ ПО КРУГУ

Давайте почитаем
все
по кругу
стихи друг другу,
нам уже пора.
Не круговую утвердим поруку,
а честную поверку до утра.
Как в молодости — помните? — бывало.
Прошедших дней в обиду не дадим.
Так кто у нас сегодня
запевала?
Я так и вижу —
встали, как один.
Смеемся все —
попробуй разберись ты! —
все запевалы,
каждый о своем…
Немыслимы в поэзии хористы,
поодиночке
дышим
и поем.
Другие видят в этом самомненье,
а это лишь прикрытие всегда,—
не видят, как берет тебя
сомненье,
не знают мук
поэтова
труда.
Друзья мои, казахские поэты!
Единым солнцем мы обожжены,
одни у нас закаты и рассветы —
я из степной заволжской стороны.
Пой, Абдильда,
в веселье и печали.
Джубан,
стояли мы рука к руке,
когда в Белграде громом привечали
казахский стих
на русском языке.
Пой, Халиджан, товарищ мой старинный,
и ты, Сырбай,
твой голос узнаю…
Благодарю твой стих —
не именинный,
а настоящий,
добрый,
в честь мою.
Друзей зову, на пальцах загибая.
И тех далеких —
как они близки!
В круг позовем великого Абая,
он песни слал,
как беркута с руки.
Не забываем высшего примера,
учителя все с нами в этот час.
Пусть к коновязи ставит Кулагера[38]
наш Джансугуров,
старший среди нас.
Давайте почитаем все друг другу
стихи по кругу.
Начинай любой!
Возьми нас, жизнь, опять к себе в науку…
Поэзия, прими нас.
Мы с тобой!
1967
128. КУЛАГЕР

Кулагер, крылатый конь, — лира и стрела…
Степь его для славы вечной,
видно, родила.
Устали не знал великий первозданный конь,
догонял любых бегущих,
не боясь погонь.
Песни бедного Ахана,
стон его земной
Кулагер промчал когда-то стороной степной.
Зависть — древнее мученье,
зависть всё могла,
зависть и тогда умела бить из-за угла.
Кулагер летел, как птица, на большой байге,
благородный конь не думал о своем враге.
Зависть черная, готовя смерти торжество,
кол косоприцельный врыла на пути его.
Зависть черную сломила вечная любовь.
Я переводил поэму, ликовал, скорбел,
то с Ильясом,
то с Аханом вместе песни пел.
И меня промчал над степью Кулагер не раз,
целовал я Кулагера в ослезенный глаз.
О поэзия святая, и тебе всегда
зависть ставила рогатки,
била без следа.
Джансугурову Ильясу на его пути
кол косоприцельный врыла зависть —
не пройти.
Сколько лет живет во мне
сказка о коне!
Думаю всегда о чьей-то тягостной вине.
Есть у зависти, я знаю, кол и для меня,
как Ахан
и как Ильяс,
не сверну коня.
Слышу топот Кулагера, звон его копыт…
Тот, кто песней степь восславил,
нами не забыт.
1967

38

Кулагер — конь певца Ахана в поэме Джансугурова «Кулагер»

127. ДН, 1968, № 4, с. 43, под загл. «Песня по кругу», в цикле «Песня по кругу. Стихи и переводы». Печ. по ИП, т. 1, с. 347, здесь и в др. сб. ошибочно датировано: 1968. Дата исправлена на основании авт. предисловия к публикации в ДН и по сб. «Топот копыт». В предисловии к сб. Луконин писал: «В эту книгу я пригласил друзей — казахских поэтов, и мы прочтем… свои стихи по кругу. Я перевел стихи друзей с казахской поэзии на русскую поэзию… Как почетных гостей на этот вечер поэзии мы пригласили великого Абая и прекрасного Джансугурова» (ТК, с. 3). Абдильда Тажибаев (род. в 1909) — казахский советский поэт и драматург. Джубан Мулдагалиев (род. в 1920) — казахский советский поэт. Бекхожин Халиджан Нургожаевич (род. в 1913) — казахский советский поэт. Сырбай Мауленов (род. в 1922) — казахский советский поэт. Абай Кунанбаев (1845–1904) — казахский поэт-просветитель, родоначальник новой письменной казахской литературы. Джансугуров Ильяс (1894–1938) — казахский советский поэт.

128. ДН, 1968, № 4, с. 44, в цикле «Песня по кругу. Стихи и переводы». Печ. по ИП, т. 1, с. 349, здесь и в др. сб. ошибочно датировано: 1968. О передатировке см. примеч. 127. Черновой набросок под загл. «Плач о Кулагере». Кулагер — легендарный конь певца Ахана, героя одноименной поэмы И. Джансугурова (см. примеч. 127). Основой поэмы послужила трагическая судьба казахского народного певца Ахана-серэ Корамсина (1843–1913). Байга — конное состязание.

Ильяс Джансугуров

​Любовная лирика 

И плечи целовал я…

В  искрящейся волне мерцала осень,
Мы шли с тобой от города к реке,
 А где-то там, в тумане зыбком, остров
Таинственно светился вдалеке…
Пора домой с прогулки возвращаться,
А сердце бьет во все колокола,
 Иртыш купался в солнце, полон счастья,
Моя рука легко твою взяла…
Мы шли с тобой, влюбленные скитальцы,
Вдоль солнечной улыбки Иртыша,
Рука к руке сплетая  наши пальцы,
Обнявшись и взволнованно дыша.
Старик Иртыш шептался тихо с нами,
А я прижался к твоему плечу,
 Соприкасаясь пылкими телами,
Мы словно шли по тонкому лучу…
Вода и лес, и небо в звездной пыли,
Последний солнца луч, Иртыш притих…
Но для меня отныне в этом мире
Нет ничего, помимо губ твоих…
И плечи целовал я справа…слева…
Забыть твой запах до сих пор я не могу!
Любил тебя пронзительно и слепо
На золотом иртышском берегу…
И, кроме нас, наверно, в целом мире
Исчезли все — настала в мире тишь,
И  только: "Я твоя навек, мой милый!"-
Услышал сквозь дыхание Иртыш…
Кипела кровь, и сердце трепетало,
Лицо твоё пылало в сладостном огне…,
Любовь моя, нам жизни будет мало!
Тебя целуя, молвил я: "Иди ко мне!"…

Перевод  Бахытжана Канапьянова

Translated from Russian 

***

The autumn sparkled in a gleaming wave…
We left our town, we came to the river
And there was an isle in a haze,
A secret isle in a mystic shimmer…
Irtysh was filled with shine of the sun,
With bliss of love and joy my heart was whelmed.
An hour of return had seemed to come,
But I just hardened a hold upon your hand.
The wanderers of love — we walked along
The beaming waters by the edge of land,
Enamored of each other — deeply longed
To walk like that forever, holding hands.
The Great Irtysh was whispering to us,
You trembled in my arms like little bird,
We wandered through the flowing rays of grass,
Through silky meadows without any words.
The sun had glistened with an orange spark
And twinkling stars appeared from above;
The voice of water blended into dark,
But I felt nothing — only you, my Love.
I felt a honeyed taste of tender lips,
I felt a magic scent, a glow of heat,
I kissed your shoulders, falling in the deeps
Of blind passion, I could feel the beat
Of our hearts. And everything was gone,
Just us and river — in the hush of night;
Just you who told me: "I am yours. I long
To be with you forever, like tonight…"
And then my heart flared up, as well as blood…
Your face was glowing… it was burst of flame —
We were burning in the blaze of love…
You were mine… Forever… You became…

translated by Darya Troncoso Bowlin​

* * *

The autumn shone in sparkling waters…
We walked the path from town to the river,
And somewhere there, in deepening fog, an island
Was gleaming from afar…
The time has come for going home,
My heart is beating with its utter might
The Irtish River swam in sun, emitting happiness,
My hand took hold of yours…
We stepped together, two enamored wanderers,
Along the sun-filled smile of Irtish
As our fingers intertwined
And bodies hugged, with shivered breathing
The withered man, Irtish, was whispering to us
As I leaned on your shoulder,
Combining heat from both of us
As if we walked a thin, white strip
The water and the forest, and skies in stardust
The last ray of the sun, Irtish has quitted down…
Alas, for me this world
Holds nothing but your lips…
I kissed the right hand shoulder… and the left one…
And still your smell encompasses me completely!
I loved you blindly and fully
On golden beaches of Irtish…
Perhaps, besides us, this whole world
Is empty — and calmness has descended,
And only: "Darling, I am yours forever!"-
Irtish has heard through rapid breathing
And blood was boiling, heart fluttering insanely
Your face became ablaze with sweetest fires
My love, this life will never be enough!
And as we kissed, I uttered: "Come to me!"…

translated by Laal Jandossova Troncoso

Ильяс Джансугуров

​Любовная лирика 

И плечи целовал я…

В  искрящейся волне мерцала осень,
Мы шли с тобой от города к реке,
 А где-то там, в тумане зыбком, остров
Таинственно светился вдалеке…
Пора домой с прогулки возвращаться,
А сердце бьет во все колокола,
 Иртыш купался в солнце, полон счастья,
Моя рука легко твою взяла…
Мы шли с тобой, влюбленные скитальцы,
Вдоль солнечной улыбки Иртыша,
Рука к руке сплетая  наши пальцы,
Обнявшись и взволнованно дыша.
Старик Иртыш шептался тихо с нами,
А я прижался к твоему плечу,
 Соприкасаясь пылкими телами,
Мы словно шли по тонкому лучу…
Вода и лес, и небо в звездной пыли,
Последний солнца луч, Иртыш притих…
Но для меня отныне в этом мире
Нет ничего, помимо губ твоих…
И плечи целовал я справа…слева…
Забыть твой запах до сих пор я не могу!
Любил тебя пронзительно и слепо
На золотом иртышском берегу…
И, кроме нас, наверно, в целом мире
Исчезли все — настала в мире тишь,
И  только: "Я твоя навек, мой милый!"-
Услышал сквозь дыхание Иртыш…
Кипела кровь, и сердце трепетало,
Лицо твоё пылало в сладостном огне…,
Любовь моя, нам жизни будет мало!
Тебя целуя, молвил я: "Иди ко мне!"…

Перевод  Бахытжана Канапьянова

Здесь собрана краткая информация о переводчиках произведений Ильяса Джансугурова на разные языки

List of Ilias Jansugurov works

Перечень произведений Ильяса Джансугурова:

Видеосюжеты об Ильясе

Отрывок в переводе Луконина: 

Кулагер, крылатый конь, — лира и стрела…
Степь его для славы вечной, видно, родила.
Устали не знал великий первозданный конь, 
догонял любых бегущих, не боясь погонь. 

Песни бедного Ахана, стон его земной 
Кулагер промчал когда-то стороной степной. 
Зависть — древнее мученье, зависть всё могла, 
зависть и тогда умела бить из-за угла. 

Кулагер летел, как птица, на большой байге, 
благородный конь не думал о своем враге.
Зависть черная, готовя смерти торжество, 
кол косоприцельный врыла на пути его. 

Зависть черную сломила вечная любовь. 

Я переводил поэму, ликовал, скорбел, 
то с Ильясом, то с Аханом вместе песни пел. 
И меня промчал над степью Кулагер не раз,
 целовал я Кулагера в ослезенный глаз. 

О поэзия святая, и тебе всегда 
зависть ставила рогатки, била без следа. 
Джансугурову Ильясу на его пути 
кол косоприцельный врыла зависть — не пройти.

 Сколько лет живет во мне сказка о коне! 
Думаю всегда о чьей-то тягостной вине. 
Есть у зависти, я знаю, кол и для меня, 
как Ахан и как Ильяс, не сверну коня. 

Слышу топот Кулагера, звон его копыт… 
Тот, кто песней степь восславил, нами не забыт.

Дастандар